«Круто, я только ещё школу полового просвещения для местных девственников не открывала»— подумала я, и на моих губах вновь расползлась глупая и смущённая улыбка.

— Моншер Жан-Луи, я боюсь, что вам стоило бы заручиться теоретическим советом от вашего брата…

Но юноша снова ретиво замотал головой.

— Я его знаю, — проворчал он. — Опять будет шутить и издеваться.

Да, порой старшие братья бывают и такие.

— Ладно… — Жан-Луи рывком развернулся и шагнул к двери. — Простите, что я вас потревожил, моншери… я… я пойду… ещё раз, простите.

Я закусила губу и выразительно уставилась в сторону, покачивая головой. Ну вот что мне остаётся? Так и бросить его? Глядишь, у парня потом комплексы зародятся, которые, в будущем, ещё и на эрекцию начнут влиять от переизбытка ненужных волнений.

— Подождите, моншер, — сжалилась я и уселась на свою кровать.

Жан-Луи замер у порога и обернулся на меня с наивной надеждой.

Я, не глядя на него, чуть поджала губы и похлопала по кровати рядом с собой. Мальчишка неуверенно уселся напротив меня. Его широко раскрытые зелёные глаза глядели на меня тревожным ожиданием.

— Одно важное условие, — подняв указательный палец правой руки, произнесла я. — Ваш брат никогда не узнает о случившимся здесь!

— Конечно, конечно, моншери алхимилия! — закивал головой Жан-Луи и нервно облизнул губы.

Он был встревожен, даже напуган. Но глаза молодого аристократа горели предвкушением и лёгкой опаской от неизвестности новых ощущений.

«Прости меня мама, я теперь растлеваю малолетних графских сыновей» — иронично подумала я про себя.

— Жан-Луи, расслабься и престань сидеть так, будто проглотил кол, — для удобства, я незаметно перешла на «ты». — Добавь уверенности, девушка должна видеть, что в себе не сомневаешься… Теперь наклонись ко мне…

Юноша наклонился.

— Ближе, — вздохнула я, ругая себя последними словами за то, что собиралась сделать.

Конечно, это только поцелуи, но всё равно, это звездец, как ненормально! Меня, чёрт побери, так не воспитывали! Но… буду утешать себя мыслью, что это ради благого дела и психологической уверенности молодого дворянина.

Наши губы медленно соприкоснулись и уже через секунду я поняла почему Жан-Луи прибежал ко мне в такой панике. Целоваться он не только не умел, но и даже представлял себе этот процесс весьма отдалённо.

— Так, — отстранившись, произнесла я, — во-первых, моншер, не нужно своим языком водить по зубам вашей дамы сердца, а во-вторых, перестаньте пытаться меня кусать…

— Извините, — чуть втянув голову в плечи, произнёс Жан-Луи.

Губы и дыхание у него, кстати, были очень приятным по ощущению. Если брат Ансельма научится целоваться, девушки с радостью будут дарить ему поцелуи.

Когда мальчишка научился более-менее нежному и при этом страстному поцелую, у меня уже чуть горели губы, а ему, похоже, всерьёз начало нравиться.

— Моншери, давайте ещё, — взмолился юноша с горящим взглядом и вновь наклонился ко мне.

— Нет, нет, достаточно, — я отвернулась, одновременно уперев парню ладонь в грудь. — Хватит. Вы… готовы, моншер.

— Точно?

— Абсолютно.

— А может ещё разок, для закрепления?

— Нет, — уже строже повторила я. — Вы можете чувствовать себя спокойно. Просто целуйте вашу даму, как меня и всё пройдёт прекрасно.

В этот момент раствор кислот, именуемый «Царской водкой», забурлил, выбрасывая вверх десятки крупных пузырей.

Я поспешно прогнала Жана-Луи и продолжила заниматься добычей столь необходимого мне хлората натрия.

Рядом со мной всплыла глумливо ухмыляющаяся физиономия боггарта.

— Как же тебе не стыдно, Зои? Сопливых графов тут взаперти растлевать!

— Ты же видел, что он сам пришёл.

— Я видел, что он от твоих губ еле отлип.

Я сконфуженно скривилась.

— Да, увлёкся парень.

— Скажи честно, ты была бы не против если бы вместо этого сопляка, к тебе пришёл его старший брат?

Я задумалась на мгновение, а Люк громко засмеялся.

— Отстань от меня! — выкрикнула я. — И вообще не смей об этом болтать!

— Не буду. Но..

— Что «но»?!

— Но я не смогу это забыть, Зои, уж прости.

Я лишь раздражённо цокнула языком и отмахнулась от него.

Вскоре, я выпарила остатки кислот из сосуда с растворённой платиной и с помощью полученного раствора смогла создать платинированный титан. Теперь дело было за малым. Разогрев воду с солью, я опустила внутрь платинированный анод и обычный титановый катод. Дело пошло.

Через время, уже к закату, я выпарила получившийся белый порошок хлората натрия из сосуда для электролиза и перемолола его в своей ручной кофемолке.

— Ну и что это за червяки у тебя получились? — со скучающим видом спросил Люк, увидев скатанные «колбаски» из животного желатина и перемолотого хлората натрия.

— Сейчас, увидишь! — с победным торжеством в голосе, ответила я.

Полученную смесь я утрамбовала в картонные тубусы из-под морской соли и ракушек, которыми также торговали некоторые язычники. Благо, этого добра тут было навалом и до самого вечера я успела наделать почти три десятка самопальных ракет на твёрдом топливе. В сущности, это были простые снаряды салюта, но без цветного наполнения. Вместо него, здесь был дымный боевой порох и картечь.

Впрочем, из остатков топлива я всё-таки сделала несколько более мелких ракет с примесями из цветных металлов. Ручаюсь, местные никогда не видели настоящего салюта! Сегодня будет праздник и очень яркое зрелище! Хм, надеюсь я ничего не взорвётся, и никто не пострадает…

***

С моими ракетами мне очень помогли местный столяр и двое его подмастерья. Втроём они вырезали из дерева очень ровные, точного размера конусы, которые стали наконечниками для салютных зарядов.

Был уже поздний вечер, когда двое солдат Ансельма вонзали в почву длинные деревянные и металлические жерди, с закреплёнными на них самодельными ракетами.

Вокруг собралась прорва народу. Все шумели, переговаривались и о чём-то тихо спорили. Каждому было интересно, что за чудесное зрелище приготовила им имперская колдунья.

Жрец— спрут смотрел на происходящее с демонстративным неодобрением, а вот Ансельм наблюдал за моими манипуляциями с улыбкой. Его младшего брата нигде не было видно, и я догадывалась, чем он занят.

— А теперь я попрошу всех немного отойти назад.

— Моншери алхимилия, — развёл руками староста острога «Еловая гора», — так если нам ничего не будет видно. Ваши эти штуковины ведь маленькие совсем…

— Уверяю вас, добрый эшар, в этой деревнекаждыйувидит то, что я хочу вам показать, — ответила я с многозначительной, но сдержанной улыбкой.

Заинтригованные и взволнованные, язычники подались назад. Солдаты Ансельма и сам Бофремон в компании капеллана также последовали их примеру.

Я немного волновалась, но всё же была уверена в правильности всех химических пропорций и приготовлений.

Убедившись, что все люди стоят на почтительном расстоянии, я подожгла фитили с помощью огнива и поспешно отбежала назад.

Звездчатые огни, брызжа искрами, взбежали по извивающимся фитилям, вокруг все возбуждённо загомонили. Кто-то из сидящих на плечах родителей маленьких детей, от волнения вцепился в волосы родителей.

Мерцающие огоньки один за другим исчезли в картонных тубусах и… ничего не произошло. Только унылый дымок расползался вокруг.

— Ну во-от… — разочарованно протянул кто-то из детей.

А подошедший ко мне капеллан, обдав меня запахом чеснока и спиртного, наклонился ко мне и громко проговорил с нескрываемым злорадством:

— Похоже ваша богомерзкая магия потеряла свою эффективность, в присутствии жреца самого Море…

Но тут поздний вечер наполнился дикими хлопками и протяжным громким свистом. Одна за другой, мои самодельные ракеты, испуская пламя, молниями взмывали вверх. Ракеты оставляли за собой след огненно-рыжих и ярко-розовых следов.

Язычники сперва испуганно подались назад, но вот ракеты на моём топливе вспарили под самый небосвод и разорвались с громкими раскатистыми хлопками, рассыпаясь на тысячи мерцающих разноцветных звёзд.